Бумажный зверинец (сборник)  - Кен Лю

Безосновательно в лучшем случае и контрпродуктивно в худшем представителю Котлеру выдвигать свою резолюцию. Без сомнения, эта резолюция приведет в замешательство и обескуражит нашего союзника, а также придаст силы нашим соперникам именно тогда, когда нам не следует переходить к театральным сантиментам, предположениям, основанным на истории, рассказанной чересчур эмоциональными свидетелями того, что могло быть просто «иллюзиями». И здесь я просто цитирую слова самой доктора Кирино, которая изобрела технологию изучения прошлого.

И вновь я призываю Подкомитет остановить эти деструктивные и бесполезные слушания.

Представитель Котлер:

Господин председатель и члены Подкомитета! Спасибо за возможность ответить представителю Хогарту.

Очень просто спрятаться за нечеткими словесными конструкциями с обезличенными глаголами типа «произошли ужасные события» и «имевшие место страдания». И мне очень жаль, что мой почтенный коллега, член Конгресса Соединенных Штатов, использует постыдную тактику отрицания и отговорок, которую часто использовали те, кто отрицал Холокост.

Каждое японское правительство, следуя своим предшественникам, отказывалось даже признавать, не то что приносить свои извинения, деятельность Отряда 731. Фактически долгие годы замалчивалось само существование Отряда. Это отрицание и отказ признавать зверства японцев во время Второй мировой войны стали тенденцией умаления и отрицания военных преступлений, говорим ли мы о так называемых «женщинах для утех», Нанкинской резне или принудительном рабском труде в Корее и Китае. Эта тенденция очень навредила отношениям Японии с ее азиатскими соседями.

Проблема Отряда 731 характеризуется своими уникальными сложностями. И здесь Соединенные Штаты вовсе не выступают незаинтересованной третьей стороной. В качестве союзника и, можно сказать, близкого друга Японии Соединенным Штатам следует указать, где друг совершил ошибку. Более того, США играли активную роль в том, чтобы исполнители преступлений Отряда 731 избежали правосудия. Генерал Макартур даровал членам Отряда 731 иммунитет, чтобы получить данные экспериментов. Мы частично несем ответственность за эти отказы и сокрытия, так как мы ценим загнившие плоды этих зверств больше, чем собственную безукоризненную репутацию. Этот грех лежит и на нас.

Я хочу подчеркнуть, что представитель Хогарт неправильно понял резолюцию. Господин председатель, мы со свидетелями просим не о признании вины текущим правительством Японии или ее гражданами. Мы просим, чтобы наш орган власти заявил о том, что Конгресс США считает необходимым почтить и увековечить память жертв Отряда 731 и осудить виновных в этих чудовищных преступлениях. Мы не говорим о конфискации имущества и лишении прав. Мы не призываем Японию выплатить компенсацию. Все, чего мы хотим, – это заявления о стремлении раскрыть правду и увековечить память.

Как и в случае мемориалов Холокосту, ценность такого заявления – всего лишь общественное подтверждение тесной связи человечества с этими жертвами, нашего единения против идеологии зла и варварства, которую исповедовали мясники из Отряда 731 и японские милитаристы, допустившие это зло и отдавшие приказ на его осуществление.

Хочу быть предельно ясным: «Япония» – не монолитное общество, и дело касается не только японского правительства. Отдельные граждане Японии проявили настоящий героизм, пролив свет на эти зверства после стольких лет молчания, практически преодолевая сопротивление правительства и общественного желания забыть обо всем и жить дальше. И я хочу поблагодарить этих граждан от всего сердца.

Правду нельзя смести как мусор под ковер, а семьям жертв и народу Китая не следует говорить, что правосудие невозможно, так как их текущее правительство не нравится правительству Соединенных Штатов, что эта грандиозная несправедливость должна быть скрыта от суда истории и мира. Есть ли какие-нибудь сомнения в том, что эта ни к чему не обязывающая резолюция или пусть даже более жесткие ее варианты была бы принята без каких-либо затруднений, если бы жертвами были те люди, к чьему правительству США были бы благосклонны? Если мы по «стратегическим причинам» жертвуем правдой в пользу получения каких-то ценностей для краткосрочной выгоды, то мы просто повторяем ошибку наших предков в конце Войны.

Но ведь мы не такие. Доктор Вэй предложил нам способ узнать правду о прошлом, и мы должны попросить правительство Японии и наше правительство взять на себя коллективную ответственность перед судом истории.

* * *

Ли Руминг, декан исторического факультета, Чжэзянский университет, Китайская Народная Республика:

Когда я заканчивал свою докторскую работу в Бостоне, Эван и Акеми часто приглашали нас с женой к себе. Они были очень дружелюбны, всегда были готовы помочь и дали нам почувствовать тот энтузиазм и тепло, которыми справедливо славится Америка. В отличие от многих американских китайцев, с кем я встречался до этого, Эван, как казалось, не чувствовал своего превосходства над континентальными китайцами. Очень здорово, что он и Акеми стали нашими хорошими друзьями, что наши разговоры не нужно было фильтровать, принимая во внимание политические отношения между нашими странами, что очень часто приходится делать при общении китайских и американских ученых.

Так как я не только его друг, но и китаец, мне трудно объективно судить о работе Эвана, но я все же попытаюсь.

Когда Эван впервые заявил о своем намерении приехать в Харбин, чтобы отправиться в прошлое, китайское правительство с осторожностью поддержало этот проект. Так как раньше никто этого не делал, все последствия деструктивного путешествия Эвана во времени еще не были до конца понятны. Так как все улики в конце Войны были уничтожены, а японское правительство продолжало замалчивать проблему, и у нас нет доступа к объемным архивам документальных свидетельств и образцам деятельности Отряда 731, то считалось, что работа Эвана заполнит пробелы, позволив от первого лица взглянуть на то, что там происходило. Китайское правительство предоставило Эвану и Акеми визы, предполагая, что их работа поможет Западу понять исторические споры Китая с Японией.

Однако китайские чиновники хотели отслеживать его работу. Война была значительным эмоциональным потрясением для моих соотечественников, а ее незаживающие раны долгие послевоенные годы приводили к новым и новым спорам с Японией, поэтому с политической точки зрения вмешательство правительства в это дело было обоснованным. Вторая мировая война – это не отдаленное прошлое с участием наших далеких предков, и Китай не мог разрешить двум иностранцам шастать по современной истории, словно искатели приключений по гробницам древности.

Однако с точки зрения Эвана, – и я считаю, что он прав в своем мнении, – любая поддержка, контроль со стороны китайского правительства, а также любая связь с ним уничтожила бы достоверность его труда в глазах Запада.

Поэтому он отклонил все предложения китайской стороны и даже призвал вмешаться в опыт американских дипломатов. Это разозлило многих китайцев, оттолкнуло их от него. Позже, когда китайское правительство наконец свернуло его работу после целой лавины отрицательных отзывов, лишь немногие китайцы заступились за него, потому что все считали, что он и Акеми навредили (и даже намеренно) китайской истории и людям. Эти обвинения были несправедливыми, и, к сожалению, думаю, что я не сделал всего того, что мог бы, для защиты его репутации.